- Ты прав, - согласилась Гермиона, ногой спихнув Рона с кресла и жестом предложив первокурснику снова занять свое место. - Совершенно непродуманная попытка.
- А с каких это пор Малфой у нас стал великим мыслителем? - спросил Гарри.
Рон и Гермиона промолчали.
Глава 13. Неизвестный Реддл
На следующий день Кэти забрали в больницу святого Мунго. К этому времени известие о том, что она угодила под проклятие, разнеслось по всей школе, хотя подробностей никто не знал. Похоже, только Гарри, Рону, Гермионе и Лианне было известно, что целью покушения была не Кэти.
- Ну, и Малфой, конечно, знает, - сказал Гарри Рону и Гермионе, которые упорно держались новой методики - притворялись глухими всякий раз, как Гарри заводил речь о своей теории «Малфой - Пожиратель смерти».
Гарри беспокоило, успеет ли Дамблдор вернуться в школу к вечеру понедельника, но, поскольку урока никто не отменял, он явился к директорскому кабинету ровно в восемь часов, постучал, и его пригласили войти. Дамблдор сидел у себя за столом и выглядел необыкновенно усталым, рука у него была все такая же черная и обожженная, но он улыбнулся Гарри и жестом предложил ему сесть. Омут памяти уже стоял на столе, отбрасывая на потолок серебряные блики.
- У вас тут хватало событий, пока меня не было, - сказал Дамблдор. - Насколько я понял, несчастный случай с Кэти произошел у тебя на глазах.
- Да, сэр. Как она?
- Все еще в тяжелом состоянии, хотя ей, можно сказать, повезло. По-видимому, она совсем чуть-чуть задела ожерелье, контакт произошел на очень маленьком участке кожи: у нее в перчатке была крошечная дырочка. Если бы она надела ожерелье или хотя бы взяла его в руки без перчаток, наступила бы смерть - скорее всего мгновенная. К счастью, профессор Снегг сумел остановить распространение проклятия…
- Почему он? - быстро спросил Гарри. - Почему не мадам Помфри?
- Что за дерзость! - раздался негромкий голос одного из портретов, и Финеас Найджелус Блэк, прапрадедушка Сириуса, поднял голову, которую прежде опустил на руки, притворяясь спящим. - Когда я был директором Хогвартса, ученикам не позволялось ставить под сомнение действия руководства.
- Да, благодарю, Финеас, - остановил его Дамблдор. - Гарри, профессор Снегг знает о Темных искусствах намного больше, чем мадам Помфри. Во всяком случае, мне каждый час присылают из больницы отчет о состоянии Кэти, и есть надежда, что со временем она полностью поправится.
- А где вы были в эти выходные, сэр? - спросил Гарри, подавив настойчивое ощущение, что он искушает судьбу, - ощущение, которое, видимо, разделял и Финеас Найджелус, судя по тому, что он тихонько зашипел сквозь зубы.
- Я предпочел бы пока не говорить об этом, - сказал Дамблдор. - Но в свое время я тебе расскажу.
- Расскажете? - в изумлении повторил Гарри.
- Думаю, что да, - ответил Дамблдор, достал из-за пазухи очередной флакон с серебристыми воспоминаниями и откупорил его движением волшебной палочки.
- Сэр, - нерешительно начал Гарри, - я в Хогсмиде встретил Наземникуса…
- О да, я уже знаю, что Наземникус крайне непочтительно обошелся с твоим наследством, - сказал Дамблдор, нахмурившись. - После вашего разговора у входа в «Три метлы» он залег на дно; подозреваю, он боится встретиться со мной. Во всяком случае, можешь быть уверен, что ему больше не удастся таскать вещи Сириуса.
- Этот шелудивый полукровка разворовывал наследие Блэков? - взъярился Финеас Найджелус и стремительно шагнул за раму - несомненно, отправился навестить другой свой портрет в доме номер двенадцать на площади Гриммо.
- Профессор, - заговорил Гарри после короткой паузы, - профессор МакГонагалл рассказывала вам, что я ей говорил после несчастного случая с Кэти? Насчет Драко Малфоя?
- Да, она рассказала мне о твоих подозрениях, - ответил Дамблдор.
- А вы…
- Я приму меры для тщательного расследования в связи со всеми, кто мог иметь отношение к происшествию с Кэти, - сказал Дамблдор. - Однако сейчас, Гарри, мы должны уделить внимание уроку.
Гарри почувствовал себя задетым. Если эти уроки так уж важны, почему между первым и вторым занятием такой большой промежуток? Но он не стал больше говорить о Малфое и молча смотрел, как Дамблдор выливает очередное воспоминание в Омут памяти и осторожно покачивает широкую каменную чашу, придерживая ее длинными пальцами.
- Ты, конечно, помнишь, что в предыдущий раз мы прервали повесть о прошлом лорда Волан-де-Морта в тот момент, когда красивый магл Том Реддл покинул свою волшебницу-жену Меропу и вернулся в фамильную усадьбу в Литтл-Хэнглтоне. Меропа осталась в Лондоне одна. Она ожидала ребенка, которому суждено было впоследствии сделаться лор-дом Волан-де-Мортом.
- Откуда вы знаете, что она была в Лондоне, сэр?
- Благодаря показаниям некоего Карактака Бэрка, - ответил Дамблдор. - По странному стечению обстоятельств, он стал одним из основателей того самого магазина, где было продано ожерелье, о котором мы только что говорили.
Гарри и раньше приходилось видеть, как Дамблдор покачивает Омут памяти, словно золотоискатель на промывке золотого песка. Над серебристым водоворотом в каменной чаше поднялся, вращаясь, дряхлый старичок, сам серебристый, словно призрак, но намного плотнее. Клок волос, падающий на лоб, почти совсем закрывал глаза.
- Да, мы приобрели его при необычных обстоятельствах. Его принесла молоденькая чародейка незадолго до Рождества. Ах, как давно это было… Она сказала, что ей очень нужны деньги, да это и так было видно. Вся в лохмотьях, и уже весьма… Словом, она ждала ребенка. Сказала, что медальон когда-то принадлежал Слизерину. Ну, такое нам постоянно приходится слышать. «Ах, эта вещь принадлежала Мерлину, это был его любимый чайничек»… Но я осмотрел медальон, на нем действительно был знак Слизерина, и несколько простых заклинаний позволили мне быстро убедиться в его подлинности. Разумеется, вещь была практически бесценная. Девушка, как видно, не представляла себе, сколько это может стоить. Отдала за десять галеонов, да еще была рада-радешенька. Наша лучшая сделка!
Дамблдор резко встряхнул чашу, и Карактак Бэрк снова канул в серебристый водоворот воспоминаний.
- Он дал ей всего десять галеонов? - с возмущением спросил Гарри.
- Карактак Бэрк никогда не отличался щедростью, - сказал Дамблдор. - Итак, мы знаем, что перед самым рождением ребенка Меропа была в Лондоне одна и, отчаянно нуждаясь в деньгах, продала единственную принадлежавшую ей ценную вещь - медальон, одну из двух семейных реликвий, которыми так дорожил ее отец Марволо.
- Но она же умела колдовать! - нетерпеливо воскликнул Гарри. - Она могла наколдовать себе и еду, и все, что нужно!
- Может, и могла, - сказал Дамблдор. - Однако я убежден - это вновь одни догадки, но я уверен, что не ошибаюсь, - после того, как муж оставил ее, Меропа перестала пользоваться волшебством. Я думаю, она не хотела больше быть чародейкой. Возможно также, что неразделенная любовь и отчаяние лишили ее магических сил, это случается. Во всяком случае, как ты сейчас увидишь, Меропа не пожелала взяться за волшебную палочку даже ради спасения собственной жизни.
- Она не захотела жить даже ради сына? Дамблдор поднял брови:
- Уж не жалеешь ли ты лорда Волан-де-Морта?
- Нет, - быстро ответил Гарри, - но ведь у нее был выбор, правда? Не то что у моей мамы…
- У твоей мамы тоже был выбор, - мягко проговорил Дамблдор. - Да, Меропа Реддл предпочла смерть, несмотря на то что была нужна своему сыну, но не суди ее слишком строго, Гарри. Она ослабела от долгих страданий, да и никогда не обладала мужеством твоей мамы. А теперь встань сюда, пожалуйста…
- Куда мы попадем? - спросил Гарри, встав рядом с Дамблдором у письменного стола.
- На этот раз, - ответил Дамблдор, - мы побываем в моем воспоминании. Я думаю, ты найдешь его достаточно подробным и в должной мере точным. Ты первый, Гарри…