Гарри, часто-часто дыша, выпрямился, сердце было готово выпрыгнуть из грудной клетки. Он очумело повертел головой: в коридоре пусто, только от тел бежит прочь длинная вереница пауков, а из-за закрытых дверей глухо доносятся голоса учителей.

Немедленно беги отсюда, Гарри! Чтобы никто не узнал, что ты был здесь, увидел их первым. Но разве можно их так оставить? Нужно позвать на помощь. Но кто поверит, что это не его рук дело!

У Гарри ноги приросли к полу. Одна из дверей с треском распахнулась, и в коридор вылетел Пивз.

- А, потный Поттер! - пролетая мимо, он задел очки Гарри, и они съехали у него с носа. - Что это он тут делает? От кого прячется?

Полтергейст подпрыгнул, сделал кувырок и повис вниз головой. Взгляд его упал на поверженных - Джастина и Почти Безголового Ника. Пивз перевернулся, поглубже вдохнул и, не успел Гарри вымолвить слова, заорал что есть мочи:

- Нападение! Опять нападение! Спасайтесь, люди и духи! Спасайтесь, кто может!

Бах! Бах! Бах! Одна за другой распахнулись двери. В коридор высыпали ученики. Джастина чуть не раздавили, Гарри прижали к стене, а по Нику ступали как по пустому месту. Наконец учителям удалось угомонить возбужденных ребят. Прибежала профессор МакГонагалл со своим классом (у одного из учеников волосы на голове были все еще в черно-белую полоску, как у зебры). Громким хлопком из волшебной палочки она заставила всех замолчать и приказала разойтись по кабинетам. В этот миг в притихшую толпу ворвался тот самый Эрни из библиотеки без кровинки в лице.

- Попался! - Он ткнул пальцем в Гарри.

- Сейчас же замолчите, МакМиллан, - призвала его к порядку профессор трансфигурации.

Паривший под потолком Пивз широко улыбался, обозревая происходящее. Он любил переполох и вообще всякую свару. Учителя наклонились над распростертыми телами. Пивз тут же сочинил песенку:

- Прекрати, Пивз, - прикрикнула на полтергейста профессор.

Пивз отлетел подальше и показал Гарри язык.

Профессор Флитвик и профессор Синистра с кафедры звездочетов осторожно подняли и понесли Джастина в больничное крыло. А вот с Почти Безголовым Ником вышла заминка: как понесешь привидение? Задачу решила профессор МакГонагалл - наколдовала из воздуха большущий веер, дала его Эрни и объяснила, как им действовать. Гордый Эрни замахал веером, и черный призрак, как воздушный корабль, поплыл наверх к месту своего обитания. В коридоре остались только Гарри и профессор МакГонагалл.

- Пойдемте, Поттер, - сказала она.

- Профессор, это не я.

- Не мне это решать.

Молча двинулись по коридору, свернули за угол и остановились у огромной уродливой гаргульи.

- Лимонный шербет! - произнесла МакГонагалл волшебный пароль.

Стена с гаргульей раздвинулась, открывая проход. У Гарри все внутри дрожало от страха. Но увиденное так поразило его, что дрожь прекратилась. Перед ним бежала вверх винтовая лестница. Вдвоем они шагнули на ступеньку, и стена сзади сомкнулась. Лестница довольно быстро двигалась по спирали, и у Гарри немного закружилась голова. Скоро они очутились перед тяжелой дверью, рядом с которой висел латунный молоток в виде грифона. Гарри сразу понял - здесь живет Дамблдор.

Глава 12. Оборотное зелье

Профессор МакГонагалл негромко постучала в дверь. Та беззвучно отворилась, они вошли. Профессор МакГонагалл велела Гарри ждать и оставила его одного.

Гарри огляделся. Из всех кабинетов - а он так много повидал их в этот год - кабинет Дамблдора был самый интересный. Если бы он не боялся так исключения, он был бы сейчас наверху блаженства.

Это была круглая, просторная комната, полная еле слышных странных звуков. Множество таинственных серебряных приборов стояло на вращающихся столах - они жужжали, выпуская небольшие клубы дыма. Стены увешаны портретами прежних директоров и директрис, которые мирно дремали в красивых рамах. В центре громадный письменный стол на когтистых лапах, а за ним на полке - потертая, латаная-перелатаная Волшебная шляпа.

Гарри вдруг осенило: а что, если он еще раз наденет Шляпу и послушает, что она скажет? Он с опаской взглянул на спящих по стенам колдуний и чародеев. Не натворит ли он бед, если попытает счастья еще раз? Просто чтобы не сомневаться, на правильный ли факультет он попал.

Он тихонько обошел стол, снял Шляпу с полки и медленно водрузил на голову. Она была ему велика и съезжала на глаза - точно так же, как в прошлый раз. Гарри в ожидании замер, как вдруг тихий голос шепнул ему в ухо:

- Надеюсь, ты знаешь, что делаешь, Гарри Поттер?

- Д-да, - пробормотал Гарри. - Простите за беспокойство, я хотел спросить…

- …на тот ли факультет я тебя отправила, - опередила его Шляпа. - Да… С твоим распределением было не так просто. Но я и сейчас держусь того, что сказала раньше. - Сердце у Гарри подпрыгнуло. - Ты бы прекрасно учился в Слизерине…

Пол поплыл у него из-под ног. Он взял Шляпу за тулью и стащил с головы. Она мягко повисла в руке - выцветшая и грязная. Гарри положил ее обратно на полку, чувствуя, как внутри у него все протестует.

- Ты не права, - сказал он вслух тихой, неподвижной Шляпе. Та не шелохнулась. Гарри попятился, все еще глядя на нее, но тут за спиной послышался странный шорох, и он обернулся.

Оказывается, он был не один. На золотой жердочке возле двери сидела дряхлая на вид птица, смахивающая на полуощипанную индюшку. Гарри смотрел на нее - птица сумрачно смотрела в ответ, издавая сдавленное квохтанье. Судя по виду, она была чем-то больна - глаза потухли, и за то время, что он наблюдал за ней, из хвоста выпала пара-другая перьев.

Гарри грустно покачал головой. Не хватало только, чтобы комнатная птичка Дамблдора умерла на его глазах, когда они в кабинете один на один. В этот самый миг по перьям птицы пробежал огонь, и всю ее охватило пламя.

Гарри охнул и лихорадочно огляделся, нет ли где хотя бы стакана воды - ничего подходящего не было. Птица тем временем превратилась в огненный шар, издала пронзительный крик, еще мгновение - и от нее ничего не осталось, кроме дымящейся на полу горстки пепла.

Дверь кабинета открылась, и вошел Дамблдор, с виду не то мрачный, не то сердитый.

- Профессор, - Гарри едва переводил дух от волнения. - Ваша птица… Я ничего не мог поделать… Она… сгорела…

К величайшему удивлению Гарри, Дамблдор улыбнулся.

- Да уж пора бы. Он был совсем плох последние дни. Я же говорил ему не тянуть с этим. Его развеселило ошеломленное лицо Гарри.

- Фоукс - это феникс, Гарри. Когда приходит время умирать, фениксы сгорают, чтобы возродиться из пепла. Взгляни-ка на него…

Гарри взглянул, и как раз вовремя - из пепла высунула голову крохотная, сморщенная новорожденная птичка. Она была так же неказиста, как и прежняя.

- Досадно, что ты увидел его в день сожжения, - заметил Дамблдор, усаживаясь за стол. - Большую часть жизни он очень хорош - в удивительном красном и золотом оперении. Восхитительные создания эти фениксы. Они могут нести колоссальный груз, их слезы обладают целительной силой, и еще они - самые преданные друзья.

Потрясенный сценой самосожжения, Гарри забыл, зачем он тут, но тотчас все вспомнил, как только Дамблдор сел в кресло с высокой спинкой и устремил на мальчика проницательные голубые глаза.

Не успел, однако, директор произнести слово, дверь комнаты с грохотом отлетела в сторону и ворвался Хагрид - взгляд дикий, вязаная шапка набекрень, черные космы всклокочены, а в руке все еще болтается мертвый петух.

- Это не Гарри, профессор Дамблдор! - пылко проговорил он. - Я с ним… значит… разговаривал… за секунду перед тем… ну… как нашли этого цыпленка! У него, сэр, не было времени…

Дамблдор попытался что-то вставить, но словоизвержение Хагрида было неудержимо, в запале он потрясал петухом так, что перья летели во все стороны.