Второй вечер у Амбридж прошел не лучше, чем первый. Кожа на тыльной стороне руки раздражалась теперь быстрее и очень скоро покраснела и воспалилась. Вряд ли, подумал Гарри, она долго будет раз за разом так хорошо заживать. Скоро слова врежутся ему в руку, и Амбридж, видимо, будет удовлетворена. Тем не менее он не позволил себе даже вздохнуть от боли и за все время (она опять отпустила его только после полуночи) не произнес ни слова, кроме «добрый вечер» и «спокойной ночи».

С домашним заданием, однако, положение уже было отчаянное, и, вернувшись в гриффиндорскую гостиную, он, хоть и устал до предела, не пошел спать, а открыл учебники и принялся за письменную работу о лунном камне, которую задал им Снегг. Кончил к половине третьего ночи. Он знал, что написал не ахти как хорошо, но делать было нечего; по крайне мере он сдаст хоть что-то, иначе не миновать нового наказания, на этот раз от Снегга. Затем он кое-как нацарапал ответы на вопросы МакГонагалл, накатал что-то насчет правильного обращения с лукотрусами для Граббли-Дерг, с трудом доковылял до кровати, рухнул на нее не раздеваясь и мгновенно заснул.

Четверг прошел в тумане неимоверной усталости. Рон тоже был очень сонный - Гарри не понимал почему. Третий сеанс наказания отличался от предыдущих только тем, что через два часа слова «Я не должен лгать» уже не растаяли на руке, а остались нацарапанными на ней. Из букв капельками сочилась кровь. Перерыв в скрипе острого пера заставил профессора Амбридж поднять глаза.

- А, - мягко сказала она, выходя из-за стола, чтобы лично обследовать руку. - Хорошо. Это послужит вам напоминанием, не правда ли? На сегодня достаточно.

- Завтра мне приходить? - спросил Гарри, беря сумку левой рукой. Правая очень сильно болела.

- Ну конечно, - ответила профессор Амбридж, улыбаясь все так же широко. - За следующий вечер мы, надеюсь, впечатаем поучение еще чуть глубже.

До сих пор Гарри и представить себе не мог, что на свете найдется преподаватель, которого он будет ненавидеть больше, чем Снегга. Но, идя в башню Гриффиндора, он должен был признать, что у Снегга появился достойный конкурент.

«Сволочь, - подумал он, поднимаясь по лестнице на восьмой этаж, - гнусная, сумасшедшая, старая…»

- Рон?

Он дошел тем временем до верха лестницы, повернул направо и едва не натолкнулся на Рона, который стоял за статуей Десмонда Долговязого и стискивал метлу. Увидев Гарри, он так и подскочил от неожиданности и попытался спрятать свой новый «Чистомет-11» за спиной.

- Что ты здесь делаешь?

- Я… ничего. А ты что здесь делаешь? Гарри нахмурился.

- Да брось, мне-то ты можешь сказать! Чего ты тут спрятался?

- Я… я от Фреда и Джорджа, если уж тебе так нужно знать, - сказал Рон. - Они только что прошли тут с первокурсниками, наверняка опять что-то на них испытывают. Ведь в общей гостиной они не могут, там сейчас Гермиона.

Говорил он очень быстро и как-то лихорадочно.

- Но метла-то тебе зачем? Куда лететь собрался? - спросил Гарри.

- Я… ну… ну хорошо, скажу, только не смеяться, ладно? - слабо обороняясь, проговорил Рон, который с каждой секундой все краснел и краснел. - Я подумал, может, теперь, когда у меня приличная метла, меня возьмут вратарем в команду Гриффиндора? Ну вот. Давай. Смейся.

- Никакого смеха, - сказал Гарри. Рон моргнул. - Отличная идея! Просто здорово будет, если ты попадешь в команду! Ни разу не видел, как ты играешь вратарем. Хорошо играешь?

- Вроде бы неплохо, - ответил Рон, которому реакция Гарри явно принесла громадное облегчение. - Когда Чарли, Фред и Джордж тренировались в каникулы, я всегда был у них вратарем.

- Значит, сейчас отрабатывал вратарские приемы?

- И сейчас, и каждый вечер со вторника… правда, сам по себе. Я пытался колдовством заставить квоффлы лететь на меня, но это оказалось трудно, и не уверен, что от этого было бы много пользы. - У Рона был нервный, встревоженный вид. - Фред и Джордж небось лопнут от смеха, когда я приду на испытания. С тех пор как меня назначили старостой, они постоянно меня дразнят.

- Жалко, что меня там не будет, - с горечью сказал Гарри, когда они вместе пошли в гостиную.

- Да, и мне… Гарри, что у тебя с рукой?

Гарри, который только что почесал нос свободной от сумки правой рукой, попытался спрятать ее, но преуспел не больше, чем Рон со своим «Чистометом».

- Да ничего, порезал просто…

Рон схватил Гарри за запястье и поднял его кисть на уровень глаз, повернув к себе тыльной стороной. Довольно долго он молча пялился на слова, вырезанные на коже. Наконец отпустил руку. Ему явно стало нехорошо.

- Ты, кажется, сказал, что она просто велела тебе писать строчки.

Гарри заколебался было - но Рон-то ведь был с ним откровенен, и он рассказал Рону всю правду о часах, которые провел в кабинете Амбридж.

- Вот старая стерва! - возмущенно прошептал Рон, когда они остановились у Полной Дамы, которая мирно дремала, уронив голову на грудь. - Да она просто сумасшедшая! Иди к МакГонагалл, скажи ей!

- Нет, - быстро ответил Гарри. - Этим я только обрадую Амбридж, это значило бы, что она меня достала. Не хочу.

- Достала? Но нельзя же ей это спускать!

- К тому же я не знаю, имеет ли МакГонагалл над ней власть, сказал Гарри.

- Тогда иди к Дамблдору!

- Нет, - отрезал Гарри.

- Почему?

- У него и без меня много забот, - сказал Гарри, хотя настоящая причина была другая. Он потому не хотел обращаться к Дамблдору за помощью, что Дамблдор с июня не говорил с ним ни разу.

- И все-таки я считаю… - начал Рон, но его перебила Полная Дама, которая уже некоторое время смотрела на них сонным взором и теперь не выдержала:

- Вы намерены говорить пароль? Мне что, всю ночь не спать и дожидаться, пока вы кончите беседу?

В пятницу - такая же хмарь и сырость, как всю неделю. Хотя Гарри, входя в Большой зал, невольно бросил взгляд на преподавательский стол, по-настоящему он уже не надеялся увидеть Хагрида, и сознание его мигом переключилось на более насущные проблемы - такие, как гора домашних заданий и перспектива новых мучений в кабинете Амбридж.

Две мысли поддерживали Гарри в тот день. Одна - что завтра уже выходные, другая - что хотя последний вечер у Амбридж наверняка будет очень тяжелым, в окно ее кабинета хоть издали, но видно поле для квиддича и, если повезет, он сможет посмотреть, как Рон справляется с испытаниями. Лучики света, прямо скажем, довольно слабые, но Гарри был рад всему, что хоть сколько-нибудь могло рассеять окружающий мрак; ни разу еще учебный год в Хогвартсе не начинался у него с такой скверной недели.

В пять вечера Гарри в последний раз, как он от всей души надеялся, постучал в дверь кабинета Амбридж и услышал, что может войти. На покрытом кружевной скатертью столике его ждал чистый пергамент, рядом лежало черное заостренное перо.

- Вы знаете, что вам делать, мистер Поттер, - сладко улыбнулась ему Амбридж.

Гарри взял перо и бросил взгляд в окно. Если бы переместить стул вправо всего на какой-нибудь дюйм… Притворившись, что подвигается ближе к столу, он смог это сделать. Теперь ему видно было, как вдалеке летает над полем для квиддича команда Гриффиндора, видны были и полдюжины темных фигур, стоявших около трех высоких шестов с кольцами. Это наверняка были кандидаты во вратари, ожидающие очереди показать, на что они способны. Понять, кто из них Рон, на таком расстоянии было невозможно.

«Я не должен лгать», - написал Гарри. Надрезы на тыльной стороне правой кисти открылись и снова начали кровоточить.

«Я не должен лгать». Надрезы углубились, руке стало горячо и больно.

«Я не должен лгать». По запястью потекла кровь.