- Пора бы и вам заслужить его! - ответил Гарри. Пол дрогнул, с крыльца донеслись торопливые шаги, дверь гостиной распахнулась, и в нее влетели мистер и миссис Уизли.
- Мы… нам показалось, что мы слышали… - начал мистер Уизли, явно встревожившийся, увидев министра и Гарри стоящими буквально нос к носу.
- Разгоряченные голоса, - выдохнула миссис Уизли. Скримджер отступил от Гарри на пару шагов, мельком взглянул на проделанную им в футболке дырку. Похоже, он уже сожалел о том, что сорвался.
- Это… нет, ничего, - пророкотал министр. - Я… меня огорчает ваша позиция, - сказал он, еще раз прямо взглянув Гарри в глаза. - Вы, видимо, думаете, что Министерство не желает того, чего желаете вы… чего желал Дамблдор. Нам следовало бы работать плечом к плечу.
- Мне не нравятся ваши методы, министр, - сказал Гарри. - Вы не забыли?
И он во второй раз за время их встреч поднял вверх правый кулак и показал Скримджеру шрамы, белесо светившиеся, складываясь в слова: «Я не должен лгать». Лицо Скримджера окаменело. Не сказав больше ни слова, он повернулся и, прихрамывая, покинул гостиную. Миссис Уизли поспешила за ним, Гарри слышно было, как она остановилась у задней двери. Примерно минуту спустя она крикнула:
- Ушел!
- Что ему было нужно? - оглядывая Гарри, Рона и Гермиону, спросил мистер Уизли, пока его жена торопливо возвращалась в гостиную.
- Отдать нам завещанное Дамблдором, - ответил Гарри. - Они только теперь рассекретили его завещание.
Несколько позже, в огороде, три отданных им Скримджером вещи, передаваемые из рук в руки, обошли столы по кругу. Каждый восторгался делюминатором и «Сказками барда Билля», высказывал сожаления о том, что Скримджер отказался отдать меч, но никто не смог предложить толкового объяснения того, что Дамблдор оставил Гарри старый снитч. Когда мистер Уизли уже в третий раз осматривал делюминатор, его жена робко сказала:
- Гарри, милый, все страшно проголодались, мы же не могли начать без тебя… может, я подам обед?
И после того как все торопливо насытились, несколько раз прокричали хором: «С днем рождения!» - и проглотили торт, празднование завершилось. Хагрид, приглашенный на завтрашнюю свадьбу, но слишком большой, чтобы ночевать в и без того уже переполненной «Норе», отправился на соседнее поле - устраиваться на ночь в шатре.
- Встретимся наверху, - шепнул Гарри Гермионе, пока они помогали миссис Уизли приводить огород в обычный вид. - После того как все улягутся.
В мезонине, пока Рон изучал делюминатор, Гарри наполнял ишачий мешочек Хагрида - не золотом, но вещами, которые он ценил больше всех прочих, вещами, повидимому бесценными, хоть они и сводились всего лишь к Карте Мародеров, осколку волшебного зеркала Сириуса и медальону Р. А. Б. Затянув мешочек и повесив его себе на шею, Гарри присел, держа в ладони старый снитч, наблюдая за его слабо трепещущими крыльями. Наконец Гермиона стукнула в дверь и на цыпочках вошла в комнату.
- Оглохни! - прошептала она, махнув палочкой в сторону лестницы.
- Ты вроде бы не одобряла это заклинание, - сказал Рон.
- Времена меняются, - ответила Гермиона. - Нука покажи нам делюминатор.
Рон немедленно подчинился: держа делюминатор перед собой, щелкнул им, и единственная горевшая в комнате лампа тут же погасла.
- Дело в том, - прошептала в темноте Гермиона, - что такого же результата можно добиться с помощью перуанского порошка Мгновенной тьмы.
Послышался тихий щелчок, и на потолке снова загорелась, залив их светом, шаровидная лампа.
- Все равно вещь клевая, - словно оправдываясь, сказал Рон. - И все говорят, что ее сам Дамблдор изобрел!
- Я знаю, но не для того же он выделил тебя в завещании, чтобы помочь нам тушить свет!
- Думаешь, Дамблдор знал, что Министерство конфискует завещание и проверит все, что он нам оставил? - спросил Гарри.
- Наверняка, - ответила Гермиона. - Написать в завещании, зачем он нам их оставляет, Дамблдор не мог, но это не объясняет…
- Почему он не намекнул нам на это, пока был жив? - спросил Рон.
- Вот именно, - ответила Гермиона, перелистывая «Сказки барда Бидля». - Раз эти вещи настолько важны, что он передал их нам под носом у Министерства, Дамблдор, наверное, мог дать нам знать, чем именно… если только не считал это очевидным.
- Ну, если считал, значит, ошибся, так? - сказал Рон. - Я всегда говорил, что у него не все дома. Блестящий маг и все прочее, но чокнутый. Оставить Гарри старый снитч - на черта он ему сдался?
- Понятия не имею, - сказала Гермиона. - Когда Скримджер заставил тебя взять его, Гарри, я была совершенно уверена - чтото произойдет.
- Ну да, - отозвался Гарри и, чувствуя, как учащается его пульс, поднял перед собой снитч. - Правда, особенно лезть из кожи на глазах у министра мне не стоило, верно?
- Что ты хочешь сказать? - спросила Гермиона.
- Это снитч, который я поймал в самом первом моем матче, - ответил Гарри. - Помнишь?
Гермиону вопрос поставил в тупик, зато Рон ахнул и начал отчаянно тыкать пальцем то в Гарри, то в снитч, пока наконец не совладал со своим голосом:
- Это же тот, который ты чуть не проглотил!
- Правильно, - сказал Гарри и - сердце его забилось еще чаще - прижал снитч к губам.
Однако снитч так и не открылся. Разочарование и горечь вскипели в Гарри, он опустил золотой шарик, но тут вскрикнула Гермиона:
- Надпись! Посмотри, на нем появилась надпись!
От изумления и волнения Гарри едва не выронил снитч.
Гермиона была права. На гладкой золотой поверхности, где еще секунду назад не было ничего, появилась гравировка - четыре слова, написанные наклонным почерком, в котором Гарри узнал дамблдоровский:
Я открываюсь под конец.
Гарри едва успел прочитать их, как слова исчезли снова.
- «Я открываюсь под конец»… Что это может значить?
Гермиона и Рон недоуменно покачали головами.
- Я открываюсь под конец… под конец… я открываюсь под конец…
Однако сколько раз и с какими интонациями они ни повторяли эти слова, никакого смысла из них вытянуть не удалось.
- А тут еще меч, - сказал Рон, когда они наконец отказались от попыток проникнуть в пророческий смысл надписи на снитче. - Зачем ему понадобилось, чтобы меч был у Гарри?
- И почему он не мог мне об этом сказать? - негромко спросил Гарри. - Весь прошлый год меч висел во время наших разговоров на стене его кабинета! Если он хотел, чтобы меч оказался в моих руках, почему просто не отдал его?
Он чувствовал себя так, точно сидит на экзамене, глядя на вопрос, ответ на который должен знать, но голова у него варит туго и ни на какие понукания не отзывается. Может быть, он упустил чтото из тех долгих разговоров, которые вел с Дамблдором в прошлом году? И должен хорошо знать, что все это значит? Или Дамблдор просто надеялся, что он и сам все поймет?
- Да, а уж эта книга, - сказала Гермиона, - «Сказки барда Билля»… Я о них и не слышала никогда!
- Не слышала о сказках барда Бидля? - не поверил ей Рон. - Шутишь, что ли?
- Нет, не шучу, - удивленно ответила Гермиона. - А ты их знаешь?
- Еще бы я их не знал!
Гарри, забавляясь, смотрел на них. То, что Рон читал книгу, которой не читала Гермиона, было обстоятельством попросту беспрецедентным. Рона, однако, ее удивление поразило.
- Ну брось! Все старинные детские сказки принято приписывать Бидлю, разве не так? «Фонтан феи Фортуны»… «Колдун и прыгливый горшок»… «Зайчиха Шутиха и ее пеньзубоскал»…
- Каккак? - Гермиона захихикала. - А это про что?
- Да ладно тебе, - ответил Рон, недоверчиво переводя взгляд с Гарри на Гермиону. - Уж про зайчиху Шутиху ты наверняка слышала…
- Рон, ты же отлично знаешь, мы с Гарри выросли среди маглов, - сказала Гермиона. - И когда мы были маленькими, никто нам этих сказок не рассказывал, нам рассказывали про «Белоснежку и семь гномов», про «Золушку»…
- Это болезнь такая? - спросил Рон.
- Выходит, это детские сказки? - спросила Гермиона, снова склоняясь над рунами.