- Нет, - громко произнес Гарри, и все удивленно уставились на него - наверное, огненное виски придало его голосу новую силу. - Я хочу сказать… - продолжал Гарри, - если ктото совершил ошибку, проговорился, я уверен, они сделали это неумышленно. Это не их вина, - повторил он опятьтаки громче, чем говорил обычно. - Мы должны доверять друг другу. Я доверяю вам всем и не думаю, что ктонибудь из вас способен продать меня Волан-де-Морту.

За этими словами снова последовало молчание. Все смотрели на Гарри, и он, почувствовав, что краснеет, отпил еще огненного виски, чтобы как-то справиться с этим. А проглатывая его, вспомнил, с какой язвительностью Грозный Глаз всегда отзывался о готовности Дамблдора доверять людям.

- Хорошо сказано, Гарри, - с неожиданной серьезностью сказал Фред.

- Да, слушайте, слушайте во все уши, - поддержал его Джордж и тут же покосился на Фреда, у которого чуть дернулся уголок рта.

Люпин всматривался в Гарри со странным, похожим на жалость выражением лица.

- Вы считаете меня дураком? - требовательно спросил Гарри.

- Нет, - ответил Люпин, - я считаю, что ты похож на Джеймса, который видел в недоверии к друзьям вершину бесчестья.

Гарри понимал, на что намекает Люпин: на то, что отца предал друг, Питер Петтигрю. И Гарри охватил нелепый гнев. Ему хотелось затеять спор, однако Люпин отвернулся от него, опустил свой стакан на стол и обратился к Биллу:

- Есть одно дело. Я могу попросить Кингсли…

- Нет, - сразу ответил Билл, - я готов и пойду с тобой.

- Куда это? - в один голос спросили Тонкс и Флер.

- За телом Грозного Глаза, - ответил Люпин. - Его нужно забрать.

- А это не может… - начала миссис Уизли, с мольбой глядя на Билла.

- Подождать? - спросил Билл. - Не может, если ты не хочешь, чтобы Пожиратели смерти добрались до него первыми.

Снова наступило молчание. Люпин и Билл попрощались и ушли.

Оставшиеся расселись по креслам - все, кроме Гарри, так и продолжавшего стоять. Внезапность и окончательность смерти, казалось, поселились в этой комнате, подобно привидениям.

- Я тоже должен уйти, - произнес Гарри. Десять пар глаз уставились на него.

- Не дури, Гарри, - сказала миссис Уизли. - О чем ты?

- Я не могу здесь оставаться. - Он потер лоб: шрам снова покалывало, так сильно он не болел вот уже больше года. - Пока я здесь, вы все в опасности, а я не хочу…

- Но это же глупо! - воскликнула миссис Уизли. - Весь смысл этой ночи состоял в том, чтобы доставить тебя сюда невредимым, и, благодарение небу, так и случилось. И потом, Флер согласилась выйти замуж здесь, а не во Франции, и мы уже все подготовили для того, чтобы каждый из нас мог остаться здесь и оберегать тебя…

Она не понимала, что от ее слов Гарри становится не лучше, а хуже.

- Если Волан-де-Морт узнает, что я здесь…

- Да как же он узнает? - спросила миссис Уизли.

- Существует дюжина домов, Гарри, в каждом из которых ты можешь сейчас находиться, - сказал мистер Уизли. - У него нет возможности выяснить, где ты скрываешься.

- Я не о себе беспокоюсь! - ответил Гарри.

- Мы знаем, - негромко произнес мистер Уизли, - но если ты уйдешь, все наши сегодняшние усилия обессмыслятся.

- Никуда ты не пойдешь, - пророкотал Хагрид. - Господи, Гарри, после всего, что ты пережил, чтобы добраться сюда?

- Да, и как же мое кровоточащее ухо? - спросил, приподнимаясь на подушках, Джордж. - Я уверен, что…

- Грозный Глаз не хотел бы…

- Я ЗНАЮ! - рявкнул Гарри.

Он чувствовал себя окруженным со всех сторон, подвергающимся шантажу. Неужели все думают, будто он не понимает, что они для него сделали, не понимают, что именно поэтому он и хочет уйти сейчас, прежде чем пострадает ктото еще? В гостиной повисло долгое, неловкое молчание, в котором шрам Гарри продолжал пульсировать и дергаться от боли, точно его кололи иглами. Наконец молчание нарушила миссис Уизли.

- А где Букля, Гарри? - словно стараясь задобрить его, спросила она. - Мы бы посадили ее с Сычиком, покормили.

Внутренности Гарри точно стиснул огромный кулак. Он не мог сказать ей правду. И допил, избегая ответа, остатки виски.

- Вот погоди, все еще узнают, как ты опять его сделал, Гарри, - произнес Хагрид. - Мало того что удрал от него, так еще и отбился, когда он на тебя насел!

- Это не я, - без всякого выражения ответил Гарри. - Это моя палочка. Она все сделала сама.

После нескольких секунд молчания Гермиона негромко сказала:

- Но это же невозможно, Гарри. Ты, наверное, хочешь сказать, что совершил волшебство сам того не ведая, инстинктивно.

- Нет, - возразил Гарри. - Мотоцикл разваливался, где находится Волан-де-Морт, я понять не мог, однако палочка повернулась в моей руке, отыскала его и выпалила заклятием, да еще таким, какого я и не знал никогда. У меня золотистое пламя ни разу из палочки не вылетало.

- Бывает, - сказал мистер Уизли, - что, попадая в безвыходное положение, человек начинает творить чудеса, о которых и не мечтал. Совсем маленькие, ничему не обученные дети нередко проявляют…

- Все было не так, - сквозь сжатые зубы сказал Гарри. Шрам горел, Гарри испытывал гнев и разочарование, ему ненавистна была мысль о том, что все они воображают, будто он обладает силой, сравнимой с силой Волан-де-Морта.

Все молчали. Гарри знал, что ему не поверили. Да и сам он, если говорить всерьез, никогда не слышал о волшебной палочке, самостоятельно занимающейся магией.

Шрам жгла боль, Гарри старался, как мог, не застонать. Пробормотав какието слова насчет свежего воздуха, он поставил стакан на стол и вышел из гостиной.

Когда он переходил темный двор, огромный скелетообразный фестрал поднял на него взгляд, пошуршал крыльями и снова вернулся к траве, которую подъедал. Гарри постоял у ведущей в огород калитки, глядя на чрезмерно разросшиеся растения, потирая лоб, в котором бухала боль, и думая о Дамблдоре.

Дамблдор ему поверил бы, в этом Гарри не сомневался. Дамблдор понял бы, как и почему палочка Гарри сработала независимо от хозяина, потому что у Дамблдора имелись ответы на любой вопрос. Он многое знал о палочках, ведь рассказал же он Гарри о странной связи, существующей между его, Гарри, палочкой и палочкой Волан-де-Морта… Однако Дамблдор, как и Грозный Глаз, как Сириус и родители Гарри, как его бедная сова - все они ушли, и теперь он никогда уже не сможет поговорить с ними. Он ощутил, как горло его обжигает нечто, никакого отношения к огненному виски не имеющее…

И тут, совершенно неожиданно, боль в шраме усилилась, став невыносимой. А как только он стиснул ладонями лоб и закрыл глаза, в голове его завопил пронзительный голос:

- Ты сказал, что проблему решает использование другой палочки!

И перед внутренним взором Гарри возник истощенный старик в тряпье, лежащий на голом каменном полу, испускающий жуткие, протяжные вопли непереносимой муки…

- Нет! Нет! Умоляю вас, умоляю…

- Ты солгал лорду Волан-де-Морту, Олливандер!

- Нет… клянусь, нет…

- Ты хотел помочь Поттеру, помочь ему спастись от меня!

- Клянусь, это не так… я верил, что другая палочка сработает…

- Так объясни же мне, что произошло. Палочка Люциуса погибла!

- Я не могу понять… связь… существует только… между двумя вашими палочками…

- Лжешь!

- Пожалуйста… умоляю вас…

Гарри увидел, как поднялась держащая палочку белая рука, ощутил, как Волан-де-Морта окатила волна отвратительной злобы, увидел, как на полу забился в агонии слабый старик…

- Гарри!

Все завершилось так же быстро, как началось, - Гарри стоял в темноте, содрогаясь, вцепившись в огородную калитку, сердце его бешено билось, шрам все еще покалывало. Ему потребовалось несколько секунд, чтобы сообразить, - рядом с ним стоят Рон и Гермиона.

- Пойдем в дом, Гарри, - прошептала Гермиона. - Ведь ты же не уедешь, правда?

- Да, дружок, ты должен остаться, - сказал Рон и хлопнул Гарри по спине.

- Как ты себя чувствуешь? - спросила Гермиона, стоявшая к Гарри достаточно близко для того, чтобы видеть его лицо. - Вид у тебя ужасный!