- Все это мог бы рассказать нам и пятилетний ребенок, - издевательски заметил Снегг. - Инфернал - это труп, возвращенный к жизни заклинаниями Темного волшебника. На самом деле он не живой, это лишь марионетка, которая исполняет приказы волшебника. А призрак, как, надеюсь, все вы уже знаете, есть отпечаток, оставленный на земле покинувшей ее душой… И он, как мудро заметил Поттер, просвечивает.
- То, что сказал Гарри, как раз и поможет нам отличить одного от другого! - произнес Рон. - Если мы столкнемся с кем-то из них в темном переулке, нам останется лишь присмотреться, плотный он или прозрачный. Мы же не станем спрашивать: «Извините, вы, случайно, не отпечаток покинувшей землю души?»
По классу прокатился смешок, но тут же стих от одного взгляда Снегга.
- И еще минус десять очков Гриффиндору - сказал он. - Ничего более умного от вас, Рональд Уизли, я и не ожидал. Вы мальчик настолько плотный, что не способны трансгрессировать себя на расстояние в полдюйма.
- Молчи! - прошептала Гермиона, хватая за руку Гарри, который в ярости открыл было рот. - Нет смысла, кончится тем, что он снова оставит тебя после уроков!
- Теперь откройте учебники на странице двести тринадцатой, - самодовольно улыбнувшись, сказал Снегг, - и прочитайте первые два абзаца, посвященные заклятию Круциатус…
Весь урок Рон просидел необычайно тихо. Когда прозвенел звонок, Лаванда перехватила его и Гарри (Гермиона при ее приближении загадочным образом растаяла в воздухе) и принялась с жаром поносить Снегга за шуточку насчет трансгрессии, чем, похоже, только сильнее расстроила Рона. Чтобы избавиться от Лаванды, он вместе с Гарри зашел в туалет для мальчиков.
- Вообще-то Снегг прав, верно? - сказал Рон после того, как минуту-другую разглядывал себя в треснувшее зеркало. - Не знаю, стоит ли мне соваться на испытания. Ничего у меня не получается с трансгрессией.
- Ты можешь записаться на дополнительные занятия в Хогсмиде, посмотреть, что они тебе дадут, - рассудительно заметил Гарри. - Все интереснее, чем пытаться попасть в дурацкий обруч. А если не добьешься… ну знаешь… нужных результатов, так просто отложишь испытания и пройдешь их вместе со мной, после лет… Миртл, это все-таки мужской туалет!
В кабинке за их спинами поднялся из унитаза призрак девочки и поплыл по воздуху, таращась на них сквозь белые круглые очки с толстыми стеклами.
- О, - хмуро произнес призрак, - это вы.
- А ты кого ожидала увидеть? - глядя на ее отражение в зеркале, спросил Рон.
- Никого, - грустно пощипывая подбородок, ответила Миртл. - Он сказал, что зайдет повидаться со мной, но ведь и ты обещал заглядывать ко мне… - Она смерила Гарри укоризненным взглядом. - А я тебя уж несколько месяцев не видела. Я теперь знаю, от мальчиков многого ждать не приходится.
- Мне казалось, что ты живешь в женском туалете, - сказал Гарри, который уже несколько лет старался обходить это место стороной.
- Живу, - подтвердила Миртл и обиженно пожала плечами. - Но это не значит, что я не могу бывать и в других местах. Помнишь, однажды я пришла в ванную, чтобы повидать тебя?
- Еще бы я этого не помнил! - ответил Гарри.
- А я-то думала, что понравилась ему, - жалобно продолжала Миртл. - Может, если вы уйдете отсюда, он возвратится… У нас так много общего… уверена, он это чувствует…
И Миртл с надеждой уставилась на дверь.
- Много общего, говоришь? - сказал явно повеселевший Рон. - Это означает, что он тоже живет в канализационной трубе?
- Нет! - вызывающе ответила Миртл. - Это означает, что он тоже очень впечатлительный, что люди и с ним обходятся грубо. Он одинок, никто с ним не разговаривает, а он не стыдится показывать свои чувства и плакать!
- Кто-то из мальчиков плакал здесь? - заинтересовался Гарри. - Маленький?
- Не твое дело! - отрезала Миртл, не сводя крошечных слезливых глазок с Рона, который улыбался уже во весь рот. - Я обещала никому о нем не рассказывать и унесу его тайну с собой…
- Не в могилу, надеюсь? - фыркнул Рон. - В сточную канаву - это еще куда ни шло…
Миртл взбешенно взвыла и нырнула назад, в унитаз, расплескав по полу воду. Столь удачный исход беседы с ней, похоже, вдохнул в Рона новые силы.
- Ты прав, - сказал он, забрасывая сумку за плечо. - Попрактикуюсь-ка я в Хогсмиде, а там уж решу, как мне быть с испытаниями.
Так что в следующий уикенд Рон присоединился к Гермионе и другим шестикурсникам - тем, кому ко времени испытаний, до которых оставалось всего две недели, уже будет семнадцать. Гарри не без зависти наблюдал, как они собираются в деревню; он соскучился по походам в нее, да и день стоял уж больно хороший, весенний, один из первых за долгое время ясных дней. Впрочем, Гарри решил в их отсутствие еще раз попробовать проникнуть в Выручай-комнату.
- Ты бы лучше в кабинет Слизнорта заглянул, - напомнила ему в вестибюле Гермиона, после того как он поделился с ней и Роном своими планами. - Попытался бы вытянуть из него нужные воспоминания.
- А то я не пытался! - огрызнулся Гарри, и это была чистая правда.
Всю последнюю неделю он задерживался после уроков зельеварения, надеясь загнать Слизнорта в угол, но профессор неизменно покидал подземелье с такой быстротой, что изловить его Гарри так ни разу и не удалось. Дважды он приходил и к кабинету Слизнорта, стучался в дверь, но ответа не получал, хотя при втором визите явственно расслышал, как быстро приглушили старый граммофон.
- Не хочет он со мной разговаривать, Гермиона! Он же понимает, что я пытаюсь еще раз застать его в одиночестве, и старается этого не допустить!
- Ну так продолжай попытки, что тебе еще остается?
Короткая очередь учеников, тянувшаяся к Филчу который привычно прощупывал их Детектором лжи, на несколько шагов продвинулась вперед, и Гарри не стал отвечать Гермионе, опасаясь, что его услышит смотритель. Он пожелал ей и Рону удачи, снова поднялся по мраморной лестнице, полный решимости - пусть Гермиона говорит, что хочет, - посвятить час-другой Выручай-комнате.
Как только вестибюль остался позади, Гарри вытащил из сумки Карту Мародеров и мантию-невидимку. А затем, став невидимым, пристукнул по карте, прошептал: «Торжественно клянусь, что замышляю шалость и только шалость» - и внимательно ее просмотрел.
Стояло воскресное утро, почти все ученики школы находились в своих гостиных - гриффиндорцы в одной башне, когтевранцы в другой, слизеринцы в подземельях, а пуффендуйцы в полуподвале близ кухонь. Кое-где попадались и одиночки, болтавшиеся по библиотеке или какому-нибудь коридору. Несколько человек толклись около замка, под открытым небом, а тут, в коридоре восьмого этажа, одиноко маячил Грегори Гойл. Никаких признаков Выручай-комнаты на карте заметно не было, но Гарри это не заботило: если Гойл торчит рядом с ней на страже, комната открыта, ведомо это карте или нет. И Гарри помчался вверх по лестницам, притормозив лишь на углу нужного ему коридора, а уж от угла начал медленно-медленно подкрадываться к той же девчушке с тяжелыми бронзовыми весами в ру-ках, которой добрая Гермиона помогла две недели назад. Подобравшись к ней сзади вплотную, он наклонился пониже и прошептал:
- Здравствуй… У-у, какая ты у нас хорошенькая!
Гойл, тоненько взвизгнув от ужаса, подбросил весы в воздух и понесся по коридору, пропав из виду задолго до того, как замерло эхо от грохнувшихся об пол весов. Гарри, расхохотавшись, повернулся, чтобы взглянуть на голую стену, за которой стоял, в чем он не сомневался, Драко Малфой. Догадавшись, что в коридоре толчется посторонний, Малфой наверняка затаился и не смеет выйти наружу. Пока Гарри пытался сообразить, с какими словами он еще не обращался к стене, его переполняло крайне приятное ощущение собственной власти.
Однако его надежды протянули не долго. Через полчаса он уже перепробовал все варианты просьбы показать ему, что поделывает Малфой, но дверь в стене так и не появилась. Гарри испытывал страшное разочарование - Малфой мог находиться всего в нескольких футах от него, а получить хоть малейший намек на то, чем он там занят, не было никакой возможности. Окончательно выйдя из себя, Гарри подскочил к стене и пнул ее ногой.