- Медальон - наверное, - согласился Гарри, - но зачем было брать и чашу?
- Чаша принадлежала одной из основательниц Хогвартса, - сказал Дамблдор. - Думаю, Волан-де-Морт все еще стремился попасть в школу и просто не устоял перед искушением присвоить вещь, которая так сильно пропитана ее историей. Правда, были и иные причины… Надеюсь, скоро мне удастся продемонстрировать их тебе. А теперь давай займемся самым последним (во всяком случае, до тех пор, пока ты не проникнешь в память профессора Слизнорта) из воспоминаний, которые я считал необходимым тебе показать. От воспоминаний Похлебы его отделяют десять лет, и мы можем только догадываться, чем занимался все эти годы лорд Волан-де-Морт…
Гарри снова поднялся из кресла, Дамблдор тем временем вылил в Омут памяти содержимое последнего флакона.
- Кому оно принадлежит? - спросил Гарри.
- Мне, - ответил Дамблдор.
Следом за Дамблдором Гарри нырнул в изменчивую серебристую гущу и приземлился в том же самом кабинете, который только что покинул. Здесь блаженно дремал на своем насесте Фоукс и сидел за столом Дамблдор, очень похожий на того, что стоял рядом с ним, только обе руки его были целыми, неповрежденными, а лицо чуть менее морщинистым. Лишь одно и отличало нынешний кабинет от того, каким он был в прошлом, - за окном плыли в темноте, оседая на внешний выступ, голубоватые снежинки.
Помолодевший Дамблдор, казалось, ждал кого-то. И точно, через несколько мгновений после их появления в дверь стукнули, и он сказал: «Войдите».
Гарри сдавленно ахнул. В комнату вошел Волан-де-Морт. Черты его были не теми, какие почти два года назад явились Гарри в большом каменном котле, в них было меньше змеиного, глаза пока еще не так сильно отливали багрецом, да и само лицо не превратилось в маску. И все же оно не было больше лицом красавца Тома Реддла. Это лицо казалось обо-жженным, черты утратили резкость, стали словно восковыми, перекошенными; белки глаз теперь уже навсегда налились кровью, хотя зрачки и не превратились пока в узкие щели, какими (как было известно Гарри) им предстояло стать. Длинная черная мантия окутывала Волан-Де-Морта, а лицо его было таким же белым как снег, поблескивавший у него на плечах.
Сидевший за столом Дамблдор не выказал никаких признаков удивления. По-видимому, визит этот был обговорен заранее.
- Добрый вечер, Том, - безмятежно сказал Дамблдор. - Не желаете присесть?
- Спасибо, - ответил Волан-де-Морт, усаживаясь в указанное Дамблдором кресло, то самое, судя по его виду, которое только что освободил в настоящем Гарри. - Я слышал, вы стали директором школы, - прибавил он голосом чуть более высоким и холодным, чем прежде. - Достойный выбор.
- Рад, что вы его одобряете, - улыбнулся Дамблдор. - Могу я предложить вам вина?
- Буду лишь благодарен, - ответил Волан-де-Морт. - Я проделал немалый путь.
Дамблдор встал и подошел к застекленному шкафчику, где теперь хранил Омут памяти, - в то время в нем теснились бутылки. Вручив Волан-де-Морту бокал с вином, он наполнил другой для себя и вернулся в кресло за письменным столом.
- Итак, Том… чему обязан удовольствием? Волан-де-Морт ответил не сразу, для начала он просто отпил из бокала.
- Никто больше не называет меня Томом, - сказал он. - Теперь я известен под именем…
- Я знаю имя, под которым вы теперь известны, - приятно улыбнувшись, произнес Дамблдор. - Но для меня, боюсь, вы навсегда останетесь Томом Реддлом. Такова, увы, одна из неудобных особенностей старых учителей, им никогда не удается окончательно забыть, с чего начинали их юные подопечные.
Он поднял бокал повыше, словно провозглашая тост в честь Волан-де-Морта, лицо которого осталось непроницаемым. Но Гарри чувствовал, что атмосфера в кабинете немного изменилась. Дамблдор не просто отказался использовать выбранное Волан-де-Мортом имя - он не позволил ему диктовать условия их встречи, и Гарри видел, что гость Дамблдора понял это.
- Меня удивляет, что вы остаетесь здесь так долго, - немного помолчав, сказал Волан-де-Морт. - Я всегда дивился тому, что такой волшебник, как вы, ни разу не пожелал покинуть эту школу.
- Что ж, - по-прежнему улыбаясь, ответил Дамблдор, - для такого волшебника, как я, нет ничего более важного, чем возможность передавать другим древнее мастерство, помогать оттачивать юные умы. Если память мне не изменяет, учительство когда-то представлялось привлекательным и вам.
- И все еще представляется, - сказал Волан-де-Морт. - Просто я не могу понять, почему вы, волшебник, к которому так часто обращается за советами Министерство и которому дважды, насколько я знаю, предлагали занять пост министра…
- На деле таких предложений, если считать и самое последнее, было три, - сообщил Дамблдор. - Однако карьера министра никогда меня не привлекала. И это, я думаю, еще одна наша общая черта.
Волан-де-Морт, не улыбнувшись, склонил голову и снова приложился к бокалу с вином. Дамблдор не стал нарушать повисшего в кабинете молчания; с видом человека, предвкушающего нечто приятное, он ждал, когда заговорит Волан-де-Морт.
- Я возвратился, - сказал наконец тот, - немного позже, чем ожидал профессор Диппет… но тем не менее возвратился, чтобы снова ходатайствовать о предоставлении мне должности, для которой он счел меня когда-то слишком юным. Я пришел, чтобы получить у вас разрешение вернуться в замок и стать преподавателем. Думаю, вы должны знать, что с тех пор, как я покинул школу, я увидел и совершил многое. Я могу показать и рассказать вашим ученикам такое, чего они ни от какого другого волшебника не получат.
Прежде чем ответить, Дамблдор некоторое время смотрел на Волан-де-Морта поверх своего бокала.
- Да, я определенно знаю, что вы, с тех пор как покинули нас, увидели и совершили многое, - негромко произнес он. - Слухи о ваших достижениях, Том, добрались и до нашей старой школы. И мне было бы очень грустно, если бы они оказались хоть наполовину правдивыми.
Лицо Волан-де-Морта оставалось бесстрастным.
- Величие пробуждает зависть, - сказал он, - зависть рождает злобу, а злоба плодит ложь. Вы должны это знать, Дамблдор.
- Так вы именуете то, что делаете, «величием»? - мягко спросил Дамблдор.
- Разумеется, - ответил Волан-де-Морт, и в глазах его, казалось, вспыхнуло красное пламя. - Я экспериментировал, я раздвинул границы магии дальше, чем это когда-либо удавалось…
- Некоторых разновидностей магии, - негромко поправил его Дамблдор. - Некоторых. Что касается других, вы остаетесь… простите меня… прискорбно невежественным…
Волан-де-Морт впервые улыбнулся. То была натянутая, плотоядная, злобная ухмылка, и угрозы в ней содержалось больше, чем в лютом взгляде.
- Это ваш давний довод, - мягко сказал он. - Ничто из увиденного мной в мире не подтверждает вашего знаменитого заявления, Дамблдор, что любовь-де намного сильнее моей разновидности магии.
- Возможно, вы не там искали его подтверждения, - предположил Дамблдор.
- Ну, а в таком случае, существует ли место лучше, чем Хогвартс, чтобы заново начать мои исследования? - сказал Волан-де-Морт. - Вы позволите мне вернуться? Позволите поделиться знаниями с вашими учениками? Я отдам себя и все мои дарования в ваше распоряжение. Стану вашим слугой. Дамблдор приподнял брови:
- А кем станут те, кто уже превратился в ваших слуг? Что произойдет с людьми, которые называют себя - так, во всяком случае, уверяют слухи - Пожирателями смерти?
Гарри ясно увидел: Волан-де-Морт не ожидал, что Дамблдору известно это название; глаза гостя вновь полыхнули красным, узкие ноздри раздулись.
- Мои друзья, - ответил он после мгновенной паузы, - обойдутся и без меня, я в этом уверен.
- Рад слышать, что вы называете их друзьями, - сказал Дамблдор. - У меня создалось впечатление, что они, скорее, прислужники.
- Вы ошиблись, - заверил его Волан-де-Морт.
- Стало быть, если я загляну нынче ночью в «Кабанью голову», я не застану там целую компанию - Нотта, Розье, Мальсибера, Долохова, - ожидающую вас? И вправду, преданные друзья - проделать с вами неблизкий путь, да еще в такую снежную ночь, лишь для того, чтобы пожелать вам удачи в попытках добиться преподавательского места!