Волна сочувствия к крестному захлестнула его: среди его знакомых Сириус, наверное, единственный, кто мог бы действительно понять его чувства - он сам в таком же положении. В волшебном мире чуть ли не все считают Сириуса страшным убийцей, приспешником Волан-де-Морта, и с этим ему пришлось жить четырнадцать лет…

Гарри заморгал. Ему привиделось в огне что-то, чего там не могло быть. Мелькнуло и исчезло. Нет… невозможно… померещилось, потому что думал о Сириусе…

- Перепиши это, - сказала Гермиона Рону, толкнув к нему сочинение и исписанный ею самой листок. - И добавь заключение, которое я написала.

- Гермиона, честно, ты самый прекрасный человек на свете, - пролепетал Рон, - и если я когда-нибудь опять буду с тобой груб…

- Я пойму, что ты снова стал самим собой, - докончила Гермиона. - Гарри, у тебя все нормально, кроме этого вот, в конце. Ты, наверное, не расслышал профессора Синистру. Европа была покрыта льдами, а не львами… Что с тобой?

Гарри сполз с кресла и, стоя коленями на вытертом, в подпалинах каминном коврике, глядел в огонь.

- Эй, Гарри, - неуверенно окликнул его Рон, - ты почему там?

- Потому что увидел в огне голову Сириуса.

Гарри ответил совершенно спокойно. В конце концов, он видел здесь же голову Сириуса в прошлом году и говорил с ней; и все же он не был уверен, что действительно увидел ее сейчас, - она исчезла мгновенно.

- Голову Сириуса? - повторила Гермиона. - Как в тот раз, когда он захотел поговорить с тобой на Турнире Трех Волшебников? Но не сейчас же - это было бы слишком… - И, глядя в огонь, вскрикнула: - Сириус?

Рон выронил перо. Посреди пляшущего пламени была голова Сириуса, и длинные черные волосы спадали на его улыбающееся лицо.

- Я уж подумал, вы уйдете спать раньше, чем остальные разойдутся, - сказал он. - Каждый час заглядывал.

- Каждый час залезал в камин? - со смехом спросил Гарри.

- На несколько секунд - проверить, чисто ли на горизонте.

- А если бы тебя увидели? - испуганно спросила Гермиона.

- Кажется, одна девочка, первокурсница, как будто видела мельком. Но не волнуйся, - сказал Сириус, заметив, что Гермиона поднесла ладонь ко рту, - я тут же скрылся. Наверняка приняла меня за странное полено или что-нибудь вроде.

- Но это же громадный риск… - начала Гермиона.

- Ты говоришь прямо как Молли, - сказал Сириус. - Это был единственный способ ответить на письмо Гарри, не прибегая к шифру. А шифры расшифровываются.

При упоминании о письме Гермиона и Рон разом повернулись к Гарри.

- Сам написал, а нам - ни слова, - с упреком сказала Гермиона.

- Забыл, - ответил Гарри, и это было правдой. Встреча с Чжоу в совятнике вытеснила все из головы. - Не смотри на меня так. Никаких секретов из письма нельзя было извлечь, верно, Сириус?

- Да, очень хорошо составлено, - улыбнулся тот. - Однако поторопимся, а то, чего доброго, помешают… Твой шрам…

- А что?.. - начал Рон, но Гермиона его перебила:

- Потом объясним. Дальше, Сириус.

- Понимаю, когда шрам болит, удовольствия мало. Но, по-моему, беспокоиться пока не из-за чего. Ведь он весь прошлый год болел?

- Да, и Дамблдор сказал, что это происходит, когда Волан-де-Морта обуревают сильные чувства, - сказал Гарри, как всегда не обращая внимания на то, что Рон и Гермиона вздрогнули. - Так что не знаю, может, он был зол или еще что нибудь в тот вечер, когда я отбывал наказание.

Да, теперь он вернулся, и болеть будет чаще, - сказал Сириус.

- Так, по-твоему, это не из-за того, что Амбридж дотронулась до меня, когда я отбывал у нее наказание?

- Вряд ли, - сказал Сириус. - Я знаю ее репутацию и уверен, что она не из Пожирателей смерти.

- По подлости своей вполне может быть, - мрачно заметил Гарри, а Рон и Гермиона энергично закивали.

- Да, но человечество не делится на хороших людей и Пожирателей смерти, - с невеселой улыбкой возразил Сириус. - Хотя знаю, существо она преотвратное… Послушали бы, что о ней говорит Римус.

- А Люпин ее знает? - быстро спросил Гарри, вспомнив ее замечание об опасных полукровках на первом занятии.

- Нет, - сказал Сириус, - но два года назад она составила законопроект против оборотней, и теперь он не может получить работу.

Гарри вспомнил, что Люпин теперь совсем обносился, и Амбридж стала ему еще противнее.

- Чем же ей не угодили оборотни? - сердито спросила Гермиона.

- Боится их, я думаю. - Сириуса забавляло ее негодование. - Должно быть, не переносит полулюдей: в прошлом году агитировала за то, чтобы отловить водяной народ и навесить всем бирки. Представляешь, тратить на это время и энергию, когда такая рвань, как Кикимер, гуляет без ярлыка.

Рон рассмеялся, а Гермиона огорчилась.

- Сириус, - сказала она с укоризной, - если бы ты немного поработал с Кикимером, он наверняка переменился бы. Как-никак ты последний член его семьи, и профессор Дамблдор сказал…

- Ну, а что на уроках у Амбридж? - перебил Сириус. - Обучает вас убивать полукровок?

- Нет, - сказал Гарри, не обращая внимания на обиженную Гермиону которой не дали защитить Кикимера. - Она вообще не позволяет нам прибегать к магии!

- Читаем дурацкие учебники, и больше ничего, - сказал Рон.

- Все понятно, - сказал Сириус. - По нашим сведениям из Министерства, Фадж не хочет, чтобы вас обучали борьбе.

- Обучали борьбе? - изумился Гарри. - Он думает, мы что, собираем тут какую-то армию магов?

- Именно так он и думает, - подтвердил Сириус. - А вернее, боится, что этим занят Дамблдор - формирует свою личную армию, чтобы захватить Министерство магии.

Молчание. Потом заговорил Рон:

- В жизни не слышал ничего глупее, включая рассуждения Полумны Лавгуд.

- Значит, нам не дают изучать защиту от Темных искусств потому, что Фадж боится, как бы мы не использовали заклинаний против Министерства магии? - возмутилась Гермиона.

- Точно, - подтвердил Сириус. - Фадж решил, что Дамблдор готов на все ради захвата власти. С каждым днем он все больше превращается в параноика. Того и гляди, Дамблдора арестуют по какому-нибудь сфабрикованному обвинению.

Тут Гарри вспомнил о письме Перси.

- Не знаешь, в завтрашнем «Ежедневном пророке» будет что-нибудь о Дамблдоре? Брат Рона Перси пишет, что да.

- Не знаю, - сказал Сириус. - В выходные никого из Ордена не видел - заняты. Мы тут одни с Кикимером.

В голосе Сириуса прозвучала обида.

- Так и о Хагриде ничего не слышно?

- А… ему полагалось бы уже вернуться, - сказал Сириус, - никто не знает, что с ним. - И, увидев их огорченные лица, добавил: - Но Дамблдор не беспокоится, и вы не дергайтесь. Уверен, Хагрид жив-здоров.

- Но если он должен был уже вернуться… - слабым голосом сказала Гермиона.

- С ним была мадам Максим, мы связались с ней, и она говорит, что они распрощались по дороге домой. Но нет никаких оснований думать, что он пострадал или с ним что-то не так.

Ребят это не убедило, они встревоженно переглянулись.

- И не задавайте слишком много вопросов о Хагриде, - поспешил добавить Сириус, - так вы только привлечете внимание к его отсутствию, а Дамблдор этого не хочет. Хагрид сильный, он не пропадет. - Видя, что их это не успокоило, он спросил: - Когда вас опять отпустят в Хогсмид? Думаю, эта маскировка под собаку на станции нам удалась, а? Я решил…

- НЕТ! - в один голос воскликнули Гермиона и Гарри, а Гермиона спросила:

- Сириус, ты видел «Ежедневный пророк»?

- А, это, - ухмыльнулся он, - они все время гадают, где я, и все невпопад.

- Да, но на этот раз, может быть, угадали, - возразил Гарри. - Малфой в поезде как-то странно выразился и, похоже, догадался, что это ты. И его отец был на станции - знаешь, Люциус Малфой. Так что ты тут лучше не появляйся. Если Малфой опять тебя узнает…

- Ладно, ладно, понял, - сказал Сириус. - Я просто думал, вам захочется повидаться…

- Да, только не хочется, чтобы тебя опять упрятали в Азкабан! - сказал Гарри.