- Для чего, для чего теперешнего? - нетерпеливо спросил Гарри.

- Помнишь, как она писала, что ты все время теряешь сознание, жалуешься на жуткую боль в шраме и всякое такое?

- Помню, - ответил Гарри, которому не так-то просто было забыть публикации Риты Скитер.

- Ну, так они и сейчас изображают тебя дурачком, этаким любителем привлечь к себе внимание. Типом, который строит из себя великого трагического героя и тому подобное, - очень торопливо проговорила Гермиона, как будто быстрота могла сделать все это для Гарри менее неприятным. - Они то и дело подпускают ехидные замечания в твой адрес. Если идет речь о какой-нибудь заумной выдумке, пишут:

«Басня, достойная Гарри Поттера». Если с кем-нибудь случается смешное происшествие, читаем: «Будем надеяться, у него не появилось шрама на лбу, иначе от нас будут ждать, чтобы мы на него молились»…

- Я не хочу, чтобы на меня молились! - гневно перебил ее Гарри.

- Знаю, что не хочешь, - быстро и испуганно сказала Гермиона. - Знаю, Гарри. Но ты понял, чего они добиваются? Чтобы тебе никто не верил. И за этим стоит Фадж, точно тебе говорю. Они хотят, чтобы рядовые чародеи считали тебя глупым парнишкой, который сам сделал себя посмешищем, который рассказывает нелепые байки, потому что любит славу и любит, чтобы с ним носились.

- Я не просил… Я не хотел… Волан-де-Морт убил моих родителей! - захлебываясь, прокричал Гарри. - Я стал известным из-за того, что он убил папу и маму, а меня не смог! Кому нужна такая известность? Неужели они думают, что я бы не променял…

- Мы знаем, Гарри, - проникновенно заверила его Джинни.

- И конечно, ни слова о том, как на тебя напали дементоры, - продолжала Гермиона. - Кто-то им велел об этом молчать. А ведь была бы настоящая сенсация! Дементоры, вышедшие из повиновения! Они даже не написали о том, что ты нарушил Международный статут о секретности. Мы думали, напишут, ведь это отлично подошло бы к облику глупого фанфарона, каким тебя хотят представить. Наверно, ждут, пока тебя исключат, и уж тогда-то пустятся во все тяжкие… Я, конечно, хотела сказать, если тебя исключат, - торопливо поправилась она. - Этого не должно случиться, если они уважают свои же законы. В вину тебе поставить просто нечего.

Вот и опять на горизонте возникло слушание в Министерстве, о котором Гарри не хотел думать ни в какую. От поисков новой темы для разговора его избавил звук шагов по лестнице.

- Атас!

Фред с силой потянул на себя Удлинитель ушей. Раздался новый громкий хлопок, и они с Джорджем исчезли. Спустя несколько секунд в дверях спальни появилась миссис Уизли.

- Собрание кончилось, идите вниз ужинать. Всем не терпится тебя увидеть, Гарри. Но можно узнать, откуда, под кухонной дверью навозные бомбы?

- Это Живоглот, - с невинным видом соврала Джинни. - Он любит с ними играть.

- Понятно, - сказала миссис Уизли. - А я думала, Кикимер, он горазд на всякие странные выходки. Не забудьте вести себя в коридоре потише. Джинни, у тебя страшно грязные руки, что ты такое делала? Вымой их, пожалуйста, перед ужином.

Джинни двинулась за матерью, состроив напоследок гримасу. Гарри остался с Роном и Гермионой. Друзья смотрели на него настороженно, точно опасались, что теперь, когда другие ушли, он опять примется кричать. Их очевидная нервозность немножко его пристыдила.

- Знаете, я… - начал он вполголоса, но Рон покачал головой, а Гермиона тихо сказала:

- Мы так и думали, что ты рассердишься, мы на тебя ни капельки не в обиде, но и ты нас пойми: мы действительно старались уговорить Дамблдора…

- Да, я знаю, - перебил ее Гарри.

Он задумался, подыскивая тему для разговора, не связанную с их директором: от одной мысли о Дамблдоре его нутро опять вспыхнуло гневом.

- Кто такой Кикимер? - спросил он.

- Здешний эльф-домовик, - ответил Рон. - Псих полнейший. Первый раз такого вижу.

Гермиона бросила на него сердитый взгляд:

- Никакой он не псих, Рон.

- Святая цель его жизни - чтобы ему отрезали голову и вывесили ее на дощечке, как голову его матери, - раздраженно сказал Рон. - Это что, нормально?

- Ну… если даже он немножко странный, его вины в этом нет.

Рон игриво стрельнул глазами в Гарри.

- Гермиона все еще носится со своим обществом… Как его там?

- Я ни с чем не ношусь! - вспылила Гермиона. - Я пытаюсь бороться за права эльфов, понятно тебе? Дамблдор, между прочим, тоже считает, что мы должны относиться к кикимеру гуманно.

Ну ладно, ладно, - сказал Рон. - Пошли, я умираю с голоду.

Он первым вышел на лестничную площадку, но они еще не начали спускаться, как…

- Стойте! - прошептал Рон и, выбросив назад руку, остановил Гарри и Гермиону. - Они еще в коридоре, может, что и услышим.

Бесшумно наклонившись над перилами, все трое посмотрели вниз. В сумрачном коридоре под ними было полно волшебников и волшебниц, среди них виднелись и те, что охраняли Гарри в пути. Все взволнованно перешептывались. В самой гуще толпы Гарри увидел черные сальные волосы и крючковатый нос профессора Снегга - наименее любимого им из педагогов Хогвартса. Гарри сильней перегнулся через перила. Ему очень интересно было, что делает Снегг в Ордене Феникса.

Перед самыми его глазами вдруг возник шнур. Он посмотрел наверх и увидел на площадке этажом выше Фреда и Джорджа, которые тихо опускали к темному скоплению людей в коридоре Удлинитель ушей. Секунду спустя, однако, волшебники двинулись к выходу и пропали из поля зрения.

До Гарри донеслось тихое ругательство Фреда, поднимавшего Удлинитель обратно.

Они услышали, как входная дверь открылась, потом закрылась.

- Снегг никогда здесь не ест, - негромко сказал Рон, обращаясь к Гарри. - И хорошо, что не ест. Пошли.

- И не забудь, Гарри, что в коридоре надо потише, - шепотом напомнила ему Гермиона.

Миновав головы эльфов на стене, они увидели у входной двери Люпина, миссис Уизли и Тонкс, которые магически запирали за ушедшими многочисленные замки и засовы.

- Ужинать будем на кухне, - прошептала миссис Уизли, встретив их у подножия лестницы. - Гарри, милый, пройди на цыпочках по коридору вон к той двери…

БАБАХ!

- Тонкс! - в отчаянии крикнула, оборачиваясь, миссис Уизли.

- Простите! - взмолилась Тонкс, растянувшаяся на полу. - Все эта дурацкая подставка для зонтов, второй раз об нее…

Но конец фразы потонул в ужасном, пронзительном, душераздирающем визге.

Траченные молью бархатные портьеры, мимо которых Гарри прошел раньше, раздернулись, но никакой двери за ними не было. На долю секунды Гарри почудилось, будто он смотрит в окно, за которым стоит и кричит, кричит, кричит, точно ее пытают, старуха в черном чепце. Потом, однако, он понял, что это просто портрет в натуральную величину, но портрет самый реалистический и самый неприятный на вид из всех, что когда-либо ему попадались.

Изо рта у старухи потекла пена, она закатила глаза, желтая кожа ее лица туго натянулась. Вдоль всего коридора пробудились другие портреты и тоже подняли вопль, так что Гарри невольно зажмурился и закрыл уши ладонями.

Люпин и миссис Уизли кинулись к старухе и попытались задернуть портьеры, но это у них не вышло, а она завизжала еще громче и подняла когтистые руки, точно хотела расцарапать им лица.

- Мерзавцы! Отребье! Порождение порока и грязи! Полукровки, мутанты, уроды! Вон отсюда! Как вы смеете осквернять дом моих предков…

Тонкс, ставя на место громадную, тяжеленную ногу тролля, все извинялась и извинялась; миссис Уизли бросила попытки снова занавесить старуху и забегала по коридору, один за другим утихомиривая остальные портреты Оглушающим заклятием. Из двери, перед которой стоял Гарри, стремительно вышел мужчина с длинными черными волосами.

- Закрой рот, старая карга. ЗАКРОЙ РОТ! - рявкнул он, хватаясь за портьеры, которые отпустила миссис Уизли.

Лицо старухи стало мертвенно-бледным.

- Ты-ы-ы-ы! - взвыла она, вылупив на мужчину глаза. Осквернитель нашего рода, гад, предатель, позорище моей плоти!