- Я не знаю, что им здесь было нужно.

Но дядины слова заставили измученный мозг Гарри опять включиться. Почему, почему дементоры явились в Литтл-Уингинг? Разве могло быть случайностью их присутствие в проулке, по которому он, Гарри, шел? Их что, туда послали? Не потеряло ли Министерство магии контроль над дементорами? Может быть, они покинули Азкабан и примкнули к Волан-де-Морту, как предсказывал Дамблдор?

- Значит, эти демонтёры какую-то тюрьму вашу охраняют? - спросил дядя Вернон, грузно топая по следам размышлений Гарри.

- Да, - сказал Гарри.

Если бы только перестала болеть голова, если бы только можно было уйти из кухни, сесть в темной спальне и подумать…

- Все ясно! Они явились тебя арестовать! - торжествующе заявил дядя Вернон с видом человека, пришедшего к неоспоримому заключению. - Так ведь, дружок, дело обстоит? Ты в бегах от правосудия!

- Нет, разумеется, - покачал головой Гарри, словно отгоняя муху. Мозг между тем лихорадочно работал.

- Тогда почему?..

- Наверно, это он их послал, - тихо сказал Гарри, сказал скорее себе, чем дяде Вернону.

- Кто - он? Кто их послал?

- Лорд Волан-де-Морт, - ответил Гарри.

Краем сознания он отметил некую странность в поведении Дурслей: они всегда, стоило им услышать слова «чародей», «магия» или «волшебная палочка», вздрагивали, вскрикивали и отшатывались, но вместе с тем имя самого зловредного чародея всех времен не вызвало у них ни малейшего трепета.

Лорд как ты сказал? - наморщившись, переспросил дядя Вернон. В его поросячьих глазках возникли начатки какого-то понимания. - Это имя я вроде слышал… Это тот, который…

- Убил моих родителей, совершенно верно, - подтвердил Гарри.

- Но он же исчез, - раздраженно сказал дядя Вернон. Ему, похоже, было безразлично, что Гарри тяжело вспоминать о гибели отца и матери. - Этот верзила на острове так сказал. Испарился.

- Он вернулся, - тяжко выдохнул Гарри.

Очень странно было стоять в чистой, как операционная, кухне тети Петуньи подле наисовременнейшего холодильника и телевизора с большим экраном и спокойно вести разговор с дядей Верноном о лорде Волан-де-Морте. Появление дементоров в Литтл-Уингинге словно бы пробило брешь в огромной невидимой стене, которая отделяла неумолимо чуждый всякому колдовству мир Тисовой улицы от того, другого мира. Две жизни Гарри слились воедино, все перевернулось вверх тормашками: Дурслей интересуют детали волшебного мира, миссис Фигг знает Альбуса Дамблдора, по Литтл-Уингингу летают дементоры, а он сам, может быть, никогда не вернется в Хогвартс. В голове у Гарри запульсировало еще болезненней.

- Вернулся? - прошептала тетя Петунья.

Она смотрела на Гарри, как не смотрела никогда раньше. Внезапно он впервые в жизни сполна почувствовал, что тетя Петунья - сестра его матери. Он не смог бы сказать, почему именно сейчас ощутил это с такой силой. Он знал одно: кроме него, в кухне есть еще один человек, имеющий понятие о том, что может означать возвращение лорда Волан-де-Морта. Ни разу в жизни тетя так на него не смотрела. Ее большие бледные глаза, совсем не похожие на сестрины, не сузились от неприязни или злости. Они были широко открыты, и в них читался испуг. От ее исступленного нежелания признать существование волшебства, существование чего-либо помимо их с дядей Верноном мира - от нежелания, длившегося всю жизнь Гарри, - ничего не осталось.

- Да, - сказал Гарри. Он говорил теперь именно с ней, с тетей. - Он вернулся месяц назад. Я его видел.

Ее ладони нащупали сквозь кожу пиджака массивные плечи Дадли и стиснули их.

- Погоди, - вмешался дядя Вернон, глядя то на жену, то на Гарри, то опять на жену. Он был явно ошеломлен, сбит с толку небывалым взаимопониманием, которое, казалось, возникло между ними. - Погоди. Ты говоришь, этот лорд Воланди… как его… вернулся?

- Да…

- Тот, который убил твоих родителей. - Да.

- И теперь он насылает на тебя демонаторов?

- Очень похоже, - ответил Гарри.

- Понятно, - сказал дядя Вернон, переводя взгляд с бледной как полотно жены на Гарри и поддергивая брюки. Казалось, он разбухал. Его большое багровое лицо надувалось у Гарри на глазах, как резиновый шар. Рубашка на груди натянулась. - Что ж, это решает дело. А ну пошел вон из нашего дома!

- Что? - спросил Гарри.

- Ты слышал, что! Вон! - гаркнул дядя Вернон так, что даже тетя Петунья и Дадли подскочили. - Вон! Не надо было тогда тебя брать! Совы летают к нам как к себе домой, пудинги взрываются, половина гостиной превращается черт знает во что, у Дадли вырастает хвост, Мардж скачет по потолку, а чего стоит этот летающий форд «Англия»! Вон! Вон! Хватит с нас! Хорошенького понемножку! Если за тобой охотится какой-то псих, это не причина, чтобы ты здесь торчал, подвергал опасности мою жену и нашего сына, устраивал нам неприятности! Раз ты пошел той же дорожкой, что и твои никчемные родители, - с меня хватит! ВОН!

Гарри стоял как вкопанный, комкая в левой руке письма из Министерства, от мистера Уизли и от Сириуса. В любом случае не выходи больше из дома. НЕ ПОКИДАЙ ДОМА ДЯДИ И ТЕТИ.

- Ты что, оглох?! - заорал дядя Вернон. Теперь он наклонился вперед и так близко поднес багровое лицо к лицу, Гарри, что на того брызнули капельки слюны. - Убирайся! Ты ведь очень хотел уйти полчаса назад! Всецело одобряю! Вали отсюда и близко больше не подходи к нашему дому! Почему мы тебя тогда взяли - ума не приложу. Права была Мардж, надо было отдать тебя в приют! Проявили мягкотелость себе во вред, подумали, что сможем это из тебя вытравить, сделать из тебя нормального человека! Но ты гнилой от рождения, и с меня хватит… Чертовы совы!

Пятая сова так стремительно промахнула дымоход, что шмякнулась об пол. Громко ухнув, она взмыла в воздух. Гарри протянул было руку за письмом, запечатанным в алый конверт, но сова пролетела у него над головой и направилась прямо к тете Петунье. Та вскрикнула и пригнулась, обхватив руками голову. Сова уронила красный конверт ей на макушку, развернулась в воздухе и вылетела тем же путем, что и явилась.

Гарри кинулся взять послание, но тетя его опередила.

- Распечатывайте, если хотите, - сказал ей Гарри, - но я так и так услышу, что тут написано. Это громовещатель.

- Отдай ему, Петунья! - крикнул дядя Вернон. - Небери, это может быть опасно!

- Адресовано мне, - проговорила тетя трясущимися губами. - Мне, Вернон, посмотри! «Тисовая улица, кухня дома номер четыре, миссис Петунье Дурсль…»

В ужасе она осеклась. Красный конверт начал дымиться.

- Распечатывайте! - убеждал ее Гарри. - Кончайте с этим! Впрочем, все равно.

- Нет…

Тетина рука дрожала. Петунья дико водила по кухне глазами, точно искала путь к спасению, но поздно - конверт вспыхнул. Тетя с криком уронила его.

Отдаваясь гулким эхом, кухню наполнил жуткий голос, источником которого было горящее письмо на столе.

- Не забывайте мой наказ, Петунья!

Казалось, тетя Петунья сейчас упадет в обморок. Она опустилась на стул рядом с Дадли и закрыла лицо руками. Остатки конверта догорали в полной тишине.

- Что это значит? - хрипло спросил дядя Вернон. - Что… Я не… Петунья!

Тетя Петунья молчала. Дадли пялился на мать, тупо раззявив рот. Тишина закручивалась жуткой спиралью. Гарри глядел на тетю, совершенно сбитый с толку. Голова, казалось, вот-вот лопнет.

- Петунья, солнышко, - нежно проворковал дядя Вернон. - П-петунья!

Она подняла голову. Ее все еще била дрожь. Она сглотнула.

- Мальчик… мальчик остается у нас, Вернон, - сказала она слабым голосом.

- Ч-что?

- Он остается, - повторила она, не глядя на Гарри. Потом встала со стула.

- Он… Но как же, Петунья…

- Если мы его выгоним, пойдут толки среди соседей, - сказала она. Хотя она была еще очень бледная, к ней стремительно возвращалась быстрая, отрывистая манера речи. - Начнут всякие вопросы задавать, станут интересоваться, куда он делся. Придется его оставить.