- Вы хотите сказать, эта… смесь - ваши мысли? - поразился Гарри, глядя на серебристые завихрения в мраморном сосуде.

- Конечно, - ответил Дамблдор. - Вот смотри. Дамблдор вытащил из мантии палочку, коснулся ею своих серебристых волос у виска и медленно ее отвел. Гарри показалось, что одна лоснящаяся прядь прилипла к ней, но он тут же понял, что это не волосы, а нити молочно-белого вещества, наполнявшего каменную чашу. Дамблдор добавил туда очередную мысль, и Гарри с изумлением увидел собственное лицо, плавающее на его неспокойной поверхности.

Дамблдор взялся длинными пальцами за края сосуда и стал слегка раскачивать, как раскачивает решето золотоискатель, намывающий драгоценные крупицы… Лицо Гарри плавно превратилось в лицо Снегга, рот у него открылся, и он заговорил, обращаясь к потолку:

- Он возвращается… Каркаров тоже… Гораздо сильнее и четче, чем раньше… - Слова его отдавались легким эхом.

- Я мог бы связать эти события и без посторонней помощи, - вздохнул Дамблдор. - Ну, да ладно…

Он посмотрел поверх очков-половинок на Гарри. Тот не сводил глаз с плавающего в Омуте лица Снегга.

- Я как раз работал со своими воспоминаниями, как вдруг приехал мистер Фадж, и пришлось убрать сосуд. Очевидно, я слишком поторопился и не запер шкафчик Естественно, он вызвал твое любопытство.

- Простите, пожалуйста, - промямлил Гарри.

- Любопытство - не порок, - покачал головой Дамблдор. - Но его надо держать в узде…

Слегка нахмурившись, он коснулся содержимого сосуда волшебной палочкой. Оттуда тотчас выросла фигура пухлой, обиженно нахмурившейся девушки лет шестнадцати и стала медленно вращаться. Ноги ее все время оставались в Омуте, и она не обращала внимания ни на Гарри, ни на профессора Дамблдора.

- Он наложил на меня заклятие, профессор Дамблдор, - вдруг заговорила девушка, голос ее, как и голос Снегга, гулко отдавался. - А я ведь только дразнила его, сэр, сказала, что видела, как он в четверг целовался с Флоренс за оранжереей…

- Но зачем, Берта, - печально спросил Дамблдор, глядя на кружащуюся фигурку, - зачем тебе понадобилось следить за ним?

- Берта? - прошептал Гарри, глядя на девочку. - Это… это Берта Джоркинс?

- Да, - кивнул Дамблдор, еще раз помешав палочкой свои мысли. Берта исчезла, и они снова опалово засеребрились. - Такой я помню ее в школе.

Отсветы из Омута памяти озаряли лицо Дамблдора, и Гарри поразился, как стар директор. Он понимал, годы делают свое дело, но почему-то никогда не думал о нем как о старике.

- Ты, Гарри хотел мне что-то сказать, - вдруг тихо промолвил Дамблдор. - До того, как погрузился в мою память.

- Да, хотел, профессор… Я был на уроке предсказания и… э-э… уснул.

Он замолчал, ожидая выговора, но Дамблдор сказал только:

- Понимаю. Продолжай.

- И мне приснился сон. Сон о Лорде Волан-де-Морте. Он мучил Хвоста… Вы ведь знаете, кто такой Хвост…

- Знаю, пожалуйста, продолжай, - поторопил Дамблдор Гарри.

- Волан-де-Морт получил совиной почтой письмо. И сказал, кажется, что ошибка Хвоста исправлена. Прибавил, что кто-то умер. И что он не скормит Хвоста змее… рядом с его креслом была большая змея. А еще сказал… сказал, что вместо него скормит змее меня. Потом наложил на Хвоста заклятие Круциатус… и тут у меня заболел шрам. Я сразу проснулся, такая была боль.

Дамблдор молча взирал на него.

- Вот и все…

- Ясно, - тихо сказал Дамблдор. - Ясно. Скажи, а еще когда-нибудь в этом году шрам у тебя болел, не считая того раза летом?

- Нет… А как вы узнали, что у меня летом болел шрам? - не сдержал Гарри изумления.

- Не ты один переписываешься с Сириусом, - ответил Дамблдор. - Я тоже поддерживаю с ним связь после его побега из Ховартса. Это ведь я предложил ему укрыться в той пещере в горах. Самое безопасное место!

Дамблдор встал и принялся расхаживать за столом. Несколько раз касался виска палочкой, извлекал мысль и стряхивал ее в Омут. Мысли вращались все быстрее, сливаясь в перламутровое пятно - ничего не поймешь.

- Профессор, - наконец решился напомнить о себе Гарри.

Дамблдор остановился и взглянул на него.

- Прошу прощения, - сказал он и снова сел за стол.

- Вы… вы знаете, почему у меня болит шрам? Дамблдор пристально посмотрел на Гарри.

- У меня есть одно предположение, всего лишь предположение. Шрам у тебя начинает болеть, когда Лорд Волан-де-Морт совсем близко и питает к тебе особенно сильную ненависть.

- А… почему?

- Потому что вы связаны заклятием, которое не подействовало, - ответил Дамблдор. - Шрам-то у тебя необычный.

- Значит, вы думаете… это не сон… Все так и происходило?

- Возможно, - ответил Дамблдор. - Я бы даже сказал, весьма вероятно. Гарри, а Волан-де-Морта ты видел?

- Нет, - ответил Гарри. - Только спинку кресла. Но… но в кресле ведь все равно ничего не было. У него же нет тела. Хотя как он мог держать палочку? - медленно проговорил Гарри.

- Действительно, как?

Несколько минут оба молчали. Дамблдор, вперив взгляд в пространство, иногда подносил палочку к виску и добавлял еще одну серебристую паутинку к бурлящей опаловой смеси в сосуде.

- Профессор, - первый нарушил молчание Гарри, - вы думаете, к нему возвращается сила?

- К Волан-де-Морту? - переспросил Дамблдор, бросив на Гарри поверх Омута памяти так хорошо знакомый проницательный взгляд, от которого Гарри всегда становилось не по себе: ему казалось, что директор видит его насквозь, лучше даже, чем Волшебный глаз Грюма. - Могу, Гарри, только высказать свои предположения.

Дамблдор снова вздохнул и показался Гарри еще более старым и усталым, чем обычно.

- Годы, когда к Волан-де-Морту возвращались силы, были отмечены несколькими исчезновениями. Так, бесследно исчезла Берта Джоркинс, как раз там, где Волан-де-Морта видели последний раз. Это установлено точно.

Исчез также мистер Крауч… здесь, на территории школы. Пропал еще один человек, на сей раз магл. Естественно, на этот факт Министерство, к сожалению, не обратило внимания. Его звали Фрэнк Брайс, он жил в деревне, где вырос отец Волан-де-Морта. Его никто не видел с прошлого августа. В отличие от многих моих друзей в Министерстве, я читаю магловские газеты.

Дамблдор бросил на Гарри встревоженный взгляд.

- Мне кажется, эти исчезновения связаны между собой. А в Министерстве так не думают… Ты, наверное, слышал об этом, стоя за дверью.

Гарри кивнул. В кабинете опять воцарилась тишина: Дамблдор потянул из виска мысли, добавляя их к содержимому сосуда. Гарри понимал, пора уходить, но любопытство приковало его к креслу.

- Профессор, - снова обратился он к Дамблдору.

- Да, Гарри, - ответил директор.

- Э-э… можно спросить… про этот суд, который я видел… в Омуте памяти?

- Можно, - помрачнел Дамблдор. - Я много раз там бывал, некоторые процессы встают в памяти яснее других… Особенно сейчас…

- А тот суд, где… где вы меня нашли? Суд над сыном Крауча… Они говорили о родителях Невилла?

Дамблдор пристально посмотрел на Гарри.

- Разве Невилл не рассказывал тебе, почему он живет с бабушкой?

Гарри покачал головой. Как же так могло выйти, что за четыре года общения с Невиллом он ни разу не спросил его об этом.

- Да, они говорили о родителях Невилла. Его отец Фрэнк был мракоборец, как профессор Грюм. Его с женой пытали, хотели выведать, где находится Волан-де-Морт. Ты сам слышал.

- И они умерли? - тихо спросил Гарри.

- Нет. Они потеряли рассудок, - в голосе Дамблдора звучала горечь, какой Гарри никогда не слышал. - Они оба сейчас в Больнице Святого Мунга, где лечат магические болезни и травмы. Невилл, полагаю, навещает их с бабушкой на каникулах. Но они не узнают его…

Гарри сидел, потрясенный. Как же так, за четыре года не удосужиться спросить…

- Известные, всеми уважаемые люди, - продолжал Дамблдор. - Произошло это после падения Волан-де-Морта, когда все уже считали себя в безопасности. Нападение вызвало беспрецедентную волну гнева. От Министерства требовали немедленно найти преступников. К сожалению, показания Долгопупсов были не совсем надежные - они ведь в ужасном состоянии.